Хватит рыть, айда химичить, или От чего зависит будущее Кузбасса
О необходимости развития в Кузбассе глубокой переработки угля власти говорят не первый год. И даже не первое десятилетие. Как очередной кризис накрывает угольщиков — так и разговоры про углехимию усиливаются, строятся планы, через некоторые СМИ транслируется готовность к значительным вложениям в эту отрасль.
Нынешний кризис не стал исключением. Но в этот раз экономическая составляющая спада усугубляется отказом развитых государств от «грязной» энергетики в пользу «зеленых» технологий. Что это значит на деле?
В 2017 году европейские энергетические компании объявили об отказе инвестирования угольной промышленности, дав историческое обещание, что с начала следующего десятилетия в ЕС не будет построена ни одна новая угольная электростанция. В настоящее время европейские страны массово закрывают угольные ТЭС. К 2030 году Европа планирует вывести из эксплуатации все угольные электростанции.
В первом полугодии 2019 г выработка электроэнергии в Европе на основе угля упала на 19% (по сравнению с тем же периодом 2018 года). Наибольшее падение приходится на страны, которые поощряют развитие ветровой и солнечной энергетики. Например, в Германии угольная генерация сократилась на 22%, а в Ирландии и вовсе на 79%.
ТЭС закрывают по всему миру. Северо-американская энергетическая компания American Electric Power в 2016 году закрыла около 10-ти станций в пяти штатах. В 2019 году General Electric (GE) решила отказаться от строительства ТЭС и выпуска оборудования для них. И даже инвестировала $ 400 млн. в строительство мощнейшей в мире 260-метровой ветряной установки Haliade-X, которая сможет обеспечить электричеством 16 000 домов в Европе.
В прошлом году Япония заявила о планах декарбонизации энергетики. К 2030 году страна намерена вывести из эксплуатации около 90% ТЭС, работающих на угле. Си Цзиньпин в выступлении на Генеральной ассамблее ООН заявил, что Китай достигнет углеродной нейтральности к 2060 году. Отмечается беспрецедентное замедление выдачи разрешений на строительство новых угольных электростанций как в Китае, так и в Индии. В 2018 году в Китае были выданы разрешения менее чем на 5 ГВт, в Индии — менее чем на 3 ГВт. В Индии и солнечная, и ветровая электроэнергия дешевле угольного электричества, и в стране который год подряд строится больше солнечных и ветровых мощностей, чем угольных.
В первом полугодии 2020 г. мировой объем произведенной с помощью угольных ТЭС энергии упал на рекордные 8,3% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Доля солнце- и ветроэнергетики за этот же период выросла на 14%. В основном это произошло за счет европейских стран, где за январь — июнь 2020 г. впервые в истории их доля превысила долю ископаемого топлива (угля и природного газа): 40% против 34%. Остальные 26% генерации обеспечили АЭС. К 2050 году Европейский Союз станет углеродно нейтральным.
Оно нам надо?
С начала 2020 года угольщиками Кузбасса добыто 202,3 млн. тонн угля (январь-ноябрь 2019 г. — 228,5 млн. тонн). На фоне кризиса добыча снижается. А ведь в 2018 году департамент угольной промышленности Кемеровской области анонсировал планы грандиозного роста добычи: к 2035-му объем преодолеет планку 370 млн. тонн угля в год. И возникает вопрос: будет ли нужна кому-нибудь такая прорва кузбасского «черного золота»?
Развитие углехимических производств могло бы стать экономическим прорывом Кузбасса. В результате глубокой переработки угля и техногенных отходов можно получать больше 180 видов химических продуктов. А их, в свою очередь, можно использовать для получения тысяч продуктов смежных отраслей. Из каменноугольной смолы получают бензол, толуол, нафталин, а уже из них — множество органических веществ. Продукты коксования востребованы в металлургии, из них производят высококачественные стали. Из угля производят гуминовые препараты, а они широко используются в сельском хозяйстве при рекультивации земель, в производстве асфальта, битума, аккумуляторов, керамических изделий, краски, резины, косметических и лекарственных препаратов. Углеродные сорбенты, которые применяют в пищевой, химической, топливно-энергетической, горно-металлургической, нефтегазодобывающей и перерабатывающей отраслях, охране окружающей среды, машиностроении, тоже можно получить из угля всех марок.
Угольная отрасль Кузбасса имеет огромный потенциал по переработке исходного сырья в продукцию с высокой добавленной стоимостью. Отечественные производители покрывают не более 20% потребностей в продуктах переработки угля, остальное закупается за рубежом. При этом, тонна рядового угля, из которого можно производить, к примеру, сорбенты, стоит от 1,5 до 2 тысяч рублей, то тонна сорбента — от 100 тысяч до полумиллиона. Еще пример. Рентабельность продаж энергетического угля в среднем 15%, метанола — около 40%, пропилена из угля — более 50%.
Казалось бы, выгода налицо, только инвестируй. Но после опросов представителей ведущих угледобывающих компаний выяснилось, что это… невыгодно. Сроки окупаемости проектов составляют более пяти лет, собственных современных технологий — кот наплакал, мало высококвалифицированных специалистов для работы на углехимических предприятиях.
Вот и закупает Кузбасс, обладающий крупнейшими запасами угля, дорогостоящие продукты его переработки за рубежом, в основном, в Китае. Понятный пример: порядка 80% полимеров для производства окон ПВХ, а также готовой пленки для натяжных потолков закупается нами в Поднебесной.
Рынок шепчет. Ждем, когда закричит?
Впрочем, есть образчики развития кузбасской углехимии. В 2012 году в регионе заработал углехимический кластер. Туда входит порядка 60 предприятий и организаций, в которых трудится около 26 тыс. человек. Ключевыми участниками кластера являются крупные представители химической промышленности: КОАО «Азот», ОАО «Кокс», ООО ПО «Химпром», ООО «Завод полукоксования», а также угольной отрасли: ОАО «СУЭК», «СДС-Уголь». Из малых инновационных предприятий — резидентов кластера, можно выделить ЗАО «НПЦ «Сибэкотехника», ООО «Экомаш», ООО «Сорбенты Кузбасса», ООО «МИП НПЦ «Экосистема» и другие.
А вот и конкретные примеры. В рамках разработки Итатского месторождения пытались реализовать проект получения полукокса из бурого угля. В Новокузнецке компания «Химкрекинг» из шлама, оставшегося после углеобогащения, и веществ «смоляного озера», оставшееся от коксохимического производства металлургического комбината, изготавливает топливные брикеты. «Сибэкотехника» решает проблему утилизации угольного кека. ООО «МИП НТЦ «Экосистема» разработала и реализовала технологическую линию по производству пазогребневых стеновых блоков и плит из бетона на цементном вяжущем с гранулированным пористым силикатным утеплителем (Стеклопор-Эко).
ООО «Сорбенты Кузбасса» занимаются производством сорбентов из угля. Опытно-промышленная установка по производству адсорбентов и активированных углей, углеродно-молекулярных сит для газо-, нефте- и водоочистки в настоящее время может выпускать продукты небольшими партиями
Для того, чтобы довести установку до промышленного применения, предприятию необходимо 200 млн. рублей, — говорит заместитель директора ООО «Сорбенты Кузбасса» Виктор Бервено. — Суммарное производство адсорбентов составит около тысячи тонн в год, стоимость продукта — от 100 до 300 тысяч рублей за тонну. В настоящее время потребность российского рынка 35-40 тысяч тонн, 90% сорбентов поставляется из Китая, Индии и Германии.
Если посчитать, 200 млн. отобьются где-то за 2 года, дальше — только прибыль. Но желающих инвестировать в проект нет. По словам Бервено, тем, кто вкладывается в добычу угля, невыгодно вкладываться в его переработку. Проще выкопать, вывезти и продать — головной боли меньше, чем организовывать высокотехнологичное производство.
Кажется, так могут мыслить только временщики, которые пришли в отрасль урвать, получить миллиарды здесь и сейчас, не строя планы на будущее. Долгосрочное развитие предполагает диверсификацию производства, тем более, что тенденции на мировых угольных рынках нашептывают: уголь в чистом виде в обозримом будущем станет неинтересен зарубежным покупателям. Поэтому уголь необходимо перерабатывать.
О необходимости развития в Кузбассе глубокой переработки угля власти говорят не первый год. И даже не первое десятилетие. Как очередной кризис накрывает угольщиков — так и разговоры про углехимию усиливаются, строятся планы, через некоторые СМИ транслируется готовность к значительным вложениям в эту отрасль.
Нынешний кризис не стал исключением. Но в этот раз экономическая составляющая спада усугубляется отказом развитых государств от «грязной» энергетики в пользу «зеленых» технологий. Что это значит на деле?
В 2017 году европейские энергетические компании объявили об отказе инвестирования угольной промышленности, дав историческое обещание, что с начала следующего десятилетия в ЕС не будет построена ни одна новая угольная электростанция. В настоящее время европейские страны массово закрывают угольные ТЭС. К 2030 году Европа планирует вывести из эксплуатации все угольные электростанции.
В первом полугодии 2019 г выработка электроэнергии в Европе на основе угля упала на 19% (по сравнению с тем же периодом 2018 года). Наибольшее падение приходится на страны, которые поощряют развитие ветровой и солнечной энергетики. Например, в Германии угольная генерация сократилась на 22%, а в Ирландии и вовсе на 79%.
ТЭС закрывают по всему миру. Северо-американская энергетическая компания American Electric Power в 2016 году закрыла около 10-ти станций в пяти штатах. В 2019 году General Electric (GE) решила отказаться от строительства ТЭС и выпуска оборудования для них. И даже инвестировала $ 400 млн. в строительство мощнейшей в мире 260-метровой ветряной установки Haliade-X, которая сможет обеспечить электричеством 16 000 домов в Европе.
В прошлом году Япония заявила о планах декарбонизации энергетики. К 2030 году страна намерена вывести из эксплуатации около 90% ТЭС, работающих на угле. Си Цзиньпин в выступлении на Генеральной ассамблее ООН заявил, что Китай достигнет углеродной нейтральности к 2060 году. Отмечается беспрецедентное замедление выдачи разрешений на строительство новых угольных электростанций как в Китае, так и в Индии. В 2018 году в Китае были выданы разрешения менее чем на 5 ГВт, в Индии — менее чем на 3 ГВт. В Индии и солнечная, и ветровая электроэнергия дешевле угольного электричества, и в стране который год подряд строится больше солнечных и ветровых мощностей, чем угольных.
В первом полугодии 2020 г. мировой объем произведенной с помощью угольных ТЭС энергии упал на рекордные 8,3% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Доля солнце- и ветроэнергетики за этот же период выросла на 14%. В основном это произошло за счет европейских стран, где за январь — июнь 2020 г. впервые в истории их доля превысила долю ископаемого топлива (угля и природного газа): 40% против 34%. Остальные 26% генерации обеспечили АЭС. К 2050 году Европейский Союз станет углеродно нейтральным.
Оно нам надо?
С начала 2020 года угольщиками Кузбасса добыто 202,3 млн. тонн угля (январь-ноябрь 2019 г. — 228,5 млн. тонн). На фоне кризиса добыча снижается. А ведь в 2018 году департамент угольной промышленности Кемеровской области анонсировал планы грандиозного роста добычи: к 2035-му объем преодолеет планку 370 млн. тонн угля в год. И возникает вопрос: будет ли нужна кому-нибудь такая прорва кузбасского «черного золота»?
Развитие углехимических производств могло бы стать экономическим прорывом Кузбасса. В результате глубокой переработки угля и техногенных отходов можно получать больше 180 видов химических продуктов. А их, в свою очередь, можно использовать для получения тысяч продуктов смежных отраслей. Из каменноугольной смолы получают бензол, толуол, нафталин, а уже из них — множество органических веществ. Продукты коксования востребованы в металлургии, из них производят высококачественные стали. Из угля производят гуминовые препараты, а они широко используются в сельском хозяйстве при рекультивации земель, в производстве асфальта, битума, аккумуляторов, керамических изделий, краски, резины, косметических и лекарственных препаратов. Углеродные сорбенты, которые применяют в пищевой, химической, топливно-энергетической, горно-металлургической, нефтегазодобывающей и перерабатывающей отраслях, охране окружающей среды, машиностроении, тоже можно получить из угля всех марок.
Угольная отрасль Кузбасса имеет огромный потенциал по переработке исходного сырья в продукцию с высокой добавленной стоимостью. Отечественные производители покрывают не более 20% потребностей в продуктах переработки угля, остальное закупается за рубежом. При этом, тонна рядового угля, из которого можно производить, к примеру, сорбенты, стоит от 1,5 до 2 тысяч рублей, то тонна сорбента — от 100 тысяч до полумиллиона. Еще пример. Рентабельность продаж энергетического угля в среднем 15%, метанола — около 40%, пропилена из угля — более 50%.
Казалось бы, выгода налицо, только инвестируй. Но после опросов представителей ведущих угледобывающих компаний выяснилось, что это… невыгодно. Сроки окупаемости проектов составляют более пяти лет, собственных современных технологий — кот наплакал, мало высококвалифицированных специалистов для работы на углехимических предприятиях.
Вот и закупает Кузбасс, обладающий крупнейшими запасами угля, дорогостоящие продукты его переработки за рубежом, в основном, в Китае. Понятный пример: порядка 80% полимеров для производства окон ПВХ, а также готовой пленки для натяжных потолков закупается нами в Поднебесной.
Рынок шепчет. Ждем, когда закричит?
Впрочем, есть образчики развития кузбасской углехимии. В 2012 году в регионе заработал углехимический кластер. Туда входит порядка 60 предприятий и организаций, в которых трудится около 26 тыс. человек. Ключевыми участниками кластера являются крупные представители химической промышленности: КОАО «Азот», ОАО «Кокс», ООО ПО «Химпром», ООО «Завод полукоксования», а также угольной отрасли: ОАО «СУЭК», «СДС-Уголь». Из малых инновационных предприятий — резидентов кластера, можно выделить ЗАО «НПЦ «Сибэкотехника», ООО «Экомаш», ООО «Сорбенты Кузбасса», ООО «МИП НПЦ «Экосистема» и другие.
А вот и конкретные примеры. В рамках разработки Итатского месторождения пытались реализовать проект получения полукокса из бурого угля. В Новокузнецке компания «Химкрекинг» из шлама, оставшегося после углеобогащения, и веществ «смоляного озера», оставшееся от коксохимического производства металлургического комбината, изготавливает топливные брикеты. «Сибэкотехника» решает проблему утилизации угольного кека. ООО «МИП НТЦ «Экосистема» разработала и реализовала технологическую линию по производству пазогребневых стеновых блоков и плит из бетона на цементном вяжущем с гранулированным пористым силикатным утеплителем (Стеклопор-Эко).
ООО «Сорбенты Кузбасса» занимаются производством сорбентов из угля. Опытно-промышленная установка по производству адсорбентов и активированных углей, углеродно-молекулярных сит для газо-, нефте- и водоочистки в настоящее время может выпускать продукты небольшими партиями
Для того, чтобы довести установку до промышленного применения, предприятию необходимо 200 млн. рублей, — говорит заместитель директора ООО «Сорбенты Кузбасса» Виктор Бервено. — Суммарное производство адсорбентов составит около тысячи тонн в год, стоимость продукта — от 100 до 300 тысяч рублей за тонну. В настоящее время потребность российского рынка 35-40 тысяч тонн, 90% сорбентов поставляется из Китая, Индии и Германии.
Если посчитать, 200 млн. отобьются где-то за 2 года, дальше — только прибыль. Но желающих инвестировать в проект нет. По словам Бервено, тем, кто вкладывается в добычу угля, невыгодно вкладываться в его переработку. Проще выкопать, вывезти и продать — головной боли меньше, чем организовывать высокотехнологичное производство.
Кажется, так могут мыслить только временщики, которые пришли в отрасль урвать, получить миллиарды здесь и сейчас, не строя планы на будущее. Долгосрочное развитие предполагает диверсификацию производства, тем более, что тенденции на мировых угольных рынках нашептывают: уголь в чистом виде в обозримом будущем станет неинтересен зарубежным покупателям. Поэтому уголь необходимо перерабатывать.
